Почему в России не любят законы?
Мария Голованивская, доктор филологических наук, профессор кафедры региональных исследований МГУ о российских законах
Какой закон в России ни прими, народу уже наутро известно, как его обойти. А кто собирается скрупулёзно его исполнять, рискует потерять рассудок в чиновничьих коридорах. Может, нам просто законы не нужны?
Что для нас привычнее: на пустой улице дождаться зелёного сигнала
светофора или перейти так, на авось? Чаще второе. Потому что если будешь стоять у бортика столбом и ждать зелёного, на бешеной скорости обязательно пролетит лихач и обдаст тебя фонтаном грязи из лужи. И простоишь, кстати, вечно, потому что светофор наверняка давно не работает. Не работает, как, например, не работает закон о ЕГЭ. Не секрет, что уже через неделю после его введения была известна стоимость нужного балла. Она была сопоставима со стоимостью иностранного авто. А откуда это было известно?
Сарафанное радио, заинтересованные люди — мгновенно образовавшаяся система круговой поруки. Почему так произошло? Потому что на самом деле этот закон никому не был нужен. Знания, особенно гуманитарные, при помощи тестов определить сложно. Давать взятки за поступление, против которых и направлена вся эта тестовая система, уже давно бессмысленно — можно ведь открыто пойти на платное отделение. На бесплатных отделениях всё равно будут учиться отличники и льготники. Но плохие законы — только одна сторона дела. Есть ещё страшная дешевизна взяток в России. Предвижу, что многие схватятся за голову: «Разве это дёшево?» Дёшево! В России — и все это знают — можно купить водительские права за тысячу долларов. У нас беспрецедентный рынок коррупционных услуг — товар на любой кошелёк, для любых ситуаций. Вот тысяч за пятьдесят «зелёных» кто бы пошёл покупать права? Все сдавали бы экзамены.
Тариф «На лапу»
Есть и ещё одна причина нашей нелюбви к законам. Она кроется в привычках, доставшихся от советского прошлого. Что делали снабженцы крупных предприятий в СССР? С подарками ехали лично в министерство и за рюмочкой коньяка убеждали, что начальство должно выделить цемент, вагоны, иначе завод плана не выполнит. Жизнь в дефиците приучила к тому, что реальность ох как далека от лозунгов. Из СССР мы вынесли удивительный опыт профанации любых законов, искусное умение договариваться, причём как с начальством, так и друг с другом. Мы знаем, что госмашина неповоротлива и вовремя подаренная секретарше шоколадка может решить больше, чем подписанный договор. Помните знаменитую фразу: «Друзьям — всё. А остальным — закон»?
А раз закон столь непопулярен и мы всё равно будем пытаться его обойти, он может быть не только плохим. Он может быть любым. Что отражают наши квартплатные квитанции? Что такого происходит, например, с антенной, что из месяца в месяц она требует таких средств? Поставщики воды предлагают поставить счётчики и платить только
13b7
за потреблённое. В этом есть смысл. Но разве кто-то не понимает, что вода, которая в земле сифонит из проржавелых труб, тоже записывается нам в тариф?
Кто-то же за неё должен платить?! Негласный договор между властями, принимающими подчас нереализуемые законы, и нами, закрывающими на это глаза, лишний раз подтверждает, что ни нам, ни им закон не писан. Много раз доказывалось, что бизнес, особенно малый и средний, не может существовать, платя все налоги. Но он существует. Благодаря договорённостям о несоблюдении законов. Говоря о коррупции, мы на самом деле говорим о законах, за которые никто из нас не боролся, — прежде всего потому, что не было у нас пока случая убедиться: с ними лучше. Будем надеяться, что этот опыт у нас ещё впереди.