Власти Казахстана оказывают поддержку националистам?
Этим могла бы возмущаться либеральная общественность, правда, если бы она существовала в Казахстане как таковая. Искра национализма сверкнула несколько недель назад . Тогда лидеры и участники нескольких радикальных национал-патриотических движений забросали яйцами Владимира Козлова . Они запрещали ему баллотироваться в президенты Казахстана. Он — русский, и им это многое объясняет. И если до этого можно было себя тешить надеждой о бессистемности инцидента, теперь это исключено. Бескровный конфликт на межнациональной основе перетащили в политическую плоскость.
Что это значит для страны, которая официально гордится межнациональной толерантностью? Что бы это могло значить для действующего председателя ОБСЕ ? Честно говоря, совершенно не хочется рассуждать сейчас про официальную идеологию. Не потому что есть риск навсегда утонуть в чиновничьих канцеляризмах. А потому, что межэтнические взаимоотношения в стране касаются людей. Нас всех. Тут, извините, не до большой политики. А, кроме того, у меня нет четкого ответа на вопрос, понимают ли организаторы «яичной акции», какую черту они переступили. Разумеется, они уверены, что такова их правда. Истина в последней инстанции. Отстаивали, дескать, растоптанную честь народа , пережившего события 1986 года — рассказывают они. И блаженно улыбаются. А лично мне — вспоминается вот что.
Года три назад случились события в Маятасе — для тех, кто не знает, это такой поселок недалеко от цитадели юга Казахстана — города Чимкента. Здесь четырехлетнего малыша изнасиловал 16-летний подросток. Так получилось, что насильник — курд по национальности. Всего несколько дней потребовалось поселку, чтобы на юге страны начались «столкновения по межэтническому признаку». Маятас горел несколько дней — самосуд коснулся не только семьи насильника. Пострадали и другие курды. Справедливому гневу не было предела. Несколько недель это событие обсуждалось на форумах, блогах и в комментариях к материалам по теме. Про «курдские погромы» рассказывали разное — но вот одна версия отчего-то запомнилась. Очень информированный в этих делах приятель-казах рассказал, что незадолго до начала погромов, когда насильник был уже задержан, в поселок на дорогих машинах приехали парни в кожаных куртках. Они долго, дескать, вели беседы с самыми авторитетными сельчанами. После чего — Маятас полыхнул. Правоохранительные органы в инцидент не вмешивались до последнего момента.
Нельзя поручиться за достоверность второй части этой истории. Но что можно сказать с уверенностью — любой из нечастых (слава Богу!) в Казахстане случаев межнациональных столкновений вырастает из частного конфликта. И всегда — позже в рассказах начинают фигурировать некие «молодые люди на дорогих машинах», которые приделывают к «бытовухе» густой душок национализма. Это тревожный симптом. Лично меня очень
1e32
не воодушевляет даже сама вероятность таких провокаций на фоне того, что власть совершенно не контролирует, вопреки заявлениям, межэтническую ситуацию. Она не контролирует ее даже в информационном поле — а уж о политическом, где необходимо долго и самоотверженно работать, говорить не хочется.
Не хочется, но — надо. И разговаривать, на самом деле, надо о многих вещах. Об абсолютном, например, ступоре Ассамблеи народа Казахстана — главного органа, который, по замыслу главы государства, должен регламентировать межэтнические отношения. Где пламенные речи и осуждающие пресс-релизы? Где положенные слова о дружбе народов и исторической общности? Где хоть какая-нибудь реакция? Ведь ни у кого нет сомнений, что АНК своим молчанием подставляет председателя этой организации? Спросите — кто председатель? Действующий глава государства. И ведь, кстати, именно он настаивал в свое время, чтобы от Ассамблеи в парламент страны избирались восемь депутатов. Почему ничего не говорят они? Их же целая депутатская группа в законодательном органе заседает — называется она «Жана Казахстан» («Новый Казахстан» — каз.). Ну, хорошо, Ассамблея никогда не работала в сфере real politics, она еще долго будет хватать воздух ртом и что-то тревожно мычать. Но ведь есть официальная и вполне публичная партия власти. Она тоже, похоже, никак не может отжать тормоз. Отсюда — кризис. Идеологический. А как иначе, если почтенный Нуртай Сабильянов, депутат парламента и член политсовета партии «Нур Отан», по данным СМИ, поддержал радикальных националистов, метавших яйца в Козлова? Такой вот оскал толерантности. Или апофеоз независимости. А еще — хочется поинтересоваться — кого же именно, как не главу партии власти подставил народный избранник своим заявлением? Спросите — кто председатель партии?
А между тем, у невнятного бормотания чиновников есть и обратная сторона. Проблема никак не решается — и уже вечно толерантные русские организации начинают стремительно политизировать этот вопрос. Вспоминать, например, как во время политических кризисов они поддерживали президента — а стало быть, и его межнациональную политику. Вслед за русскими — вполне могут начать реагировать чеченцы, тоже однажды понявшие, что такое межэтнические столкновения в поселке Маловодном. Дальше — уйгуры. Полагаю, не найдется в Казахстане равнодушного человека, который нейтрально относится к тому, что политика начинает неуловимо менять отношение к цвету кожи. К тому, что самому обыкновенному фашизму оказывается поддержка официальных структур. Ведь Владимир Козлов — оппозиционер, а значит, его можно оскорблять за не тот разрез глаз практически безнаказанно. Получается: национальные меньшинства больше не могут выступать от своего имени против действующей власти.
Но лично меня успокаивает такая вот штука. В Казахстане политика пока что не слишком соприкасается с массами. Общественные и политические процессы в стране существуют сами по себе. По сути — в параллельных мирах. Мои соседи — русские, уйгуры, казахи, немцы и многие другие сосуществуют вполне мирно. И дом, скажем, чеченца в районе — это скорее, географическое понятие, нежели национальное. Политика сюда еще не добралась. Инерция советской дружбы народов все еще сильна. Но необратимые по большей части изменения уже начинают происходить. И слишком часто теперь приходится задумываться. А что случится, когда они: политика и общество — однажды начнут выступать в тесной связке?